Последнее время значительное внимание привлекает обращение премьер-министра Нетаниягу к Кнессету с просьбой о предоставлении ему парламентской неприкосновенности. Под этим понимается иммунитет, на время пребывания членом Кнессета, от преследования за уголовные преступления.
В каждом случае право Кнессета решить, отдать ли своего члена в руки органов дознания и правосудия или нет. Предоставление иммунитета ни в малейшей мере не означает признания невиновности или отмены наказания в случае виновности. Речь идет о переносе рассмотрения подозрений или обвинений на то время, когда подозреваемый (или уже обвиняемый) перестанет быть членом Кнессета.
В то же время, предоставление иммунитета означает, что выдвинутые подозрения или обвинения не настолько серьезны, чтобы воспрепятствовать исполнению обязанностей члена Кнессета. Тем самым, это есть, несомненно, констатация доверия, которым пользуется подозреваемый или обвиняемый у избирателей, чье коллективное мнение воплощает и отражает Кнессет.
Противники Нетаниягу и те, которые относят себя к абстрактным правдоборцам, привычно атаковали премьер-министра, обвинив его на этот раз в том, что он пытается укрыться от ответственности. Такое укрывание нарушало бы трафаретное — «Закон есть закон для всех», примерно столь же незыблемое, как «Закон, что дышло — куда повернешь, то и вышло» или — «Было бы желание, а повод найдется». Однако последние три или даже четыре года ясно показали, сколь далеко готова зайти юридическая, т.е. полицейско-прокурорско-судебная власть в борьбе с властью законодательной и исполнительной, за своё противоестественное и незаконное верховенство. Все мы свидетели готовности прокуратуры биться до конца и ликвидировать Нетаниягу, как политика.
Казалось, что это из-за отсутствия состава преступления просто невозможно. Но скоро выяснилось, что дело серьезней. Следствие и обвинение на критику их действий никак не реагировало и двигалось как паровой каток, сметая по пути препятствия разума и чести.
Последним на сегодня рухнул юридический советник правительства А. Мандельблит, также повязанный собственными юридическими проблемами. Надежда на непредвзятый суд, как и расчет победить на нем ввиду полного единения верхушки юридической системы, для которых провал дела премьера в суде есть и системный, и личный крах — увы, невелика.
Считаю, что в сложившейся ситуации идущего в Израиле государственного переворота, обращение главы правительства к Кнессету с просьбой о защите от преследований со стороны юридической власти вполне уместно.
Этот переворот совершает группа судейско-полицейских работников в тесном взаимодействии со СМИ. Непосредственным орудием (или второстепенной последующей жертвой?) происходящего является А. Либерман и его партия НДИ. Обращение премьер-министра позволяет прямо избранному населением Кнессету в рамках уже имеющихся у него прав определить, каков будет вскоре политический строй Израиля.
Следует ясно понимать, что решается вопрос о том, у кого будет в конечном итоге власть в стране — у избираемого населением Кнессета и действующего по его выбору и поручению правительства, или у группки следователей-прокуроров-судей и СМИ, населением непосредственно не выбираемых и ему не подконтрольных.
В течение последних нескольких лет мы все являемся свидетелями того, какой бесстыдной травле подвергается Нетаниягу и его семья. Нелепые обвинения с хлесткими названиями «обман общественного доверия», «мошенничество», «взяточничество» сводились к каким-то пустякам, не имевшим ровно никакого отношения к работе премьер-министра по управлению правительством и государством.
По ходу следствия ежедневно шел «компромат» в СМИ. На экране ТВ показывали арест видных бизнесменов, их помещали в тюрьму, арестовывали их личные и членов семьи счета и банковские карты, с ними обращались, как с уголовниками, вынуждали свидетельствовать против себя и премьер-министра.
К чести Нетаниягу, вся эта дополнительная нагрузка, просто звериная травля — не только не вынудили его плюнуть на страну и уйти в отставку, но не помешали по-прежнему эффективно направлять работу правительства, добиваясь замечательных результатов и в экономике и в международных отношениях.
Наиболее впечатляющие недавние проявления успеха премьера — невиданное ранее укрепление курса шекеля, достижения в противостоянии Ирану, воплотившееся в расстреле США главаря бандитов Сулеймани, и проведение 23-24 января с.г. в Иерусалиме международной конференции на очень высоком уровне.
И это несмотря на то, что последние годы к занятому важнейшими государственными делами главе правительства регулярно таскалась бригада следователей, отвлекая его внимание в течение многих часов абсолютной ерундой.
Человек, время которого рассчитано буквально по минутам, часами вынужден был просиживать с теми, кто за немалый государственный счет разбирали с ним какие-то нелепые сплетни и дрязги. То, что все это, по сути — ерунда, в полной мере проявилось, когда А. Мандельблит огласил обвинение против Нетаниягу. Не только здравомыслящие люди, пусть в юридических тонкостях и не искушенные, но и эксперты из-за границы, равно как и многие виднейшие юристы Израиля, считают обвинения абсолютно несостоятельными. Несуразность обвинений породила слух, гуляющий по интернету — будто бы у премьера обнаружили серьезные преступления, которые пытаются скрыть, выдвигая против него обвинения просто курьезные (!).
Очевидно, что огромная по расходам «гора» родила зловредную «мышь», которая особенно опасна в сложнейшей обстановке череды выборов, начавшихся с выходом Либермана в декабре 2018 из вполне работоспособной право-ориентированной коалиции.
Замечу, что, заблокировав создание вполне дееспособной правительственной коалиции по итогам выборов в апреле и сентябре 2019, Либерман ясно показал, что цель его, как и его партии — не благоденствие страны, но — дестабилизация ее политической системы.
Естественен вопрос — почему именно на Нетаниягу сконцентрирован огонь его противников, что, собственно, заставляет вести с ним столь упорную борьбу?
Ответ состоит в том, что для всей левой идеологии, для бывшей левой власти, сегодняшний премьер-министр — самый опасный враг. Лидеры левых давно, уже к 1996, из знакомства с его работой, как дипломата, и из чтения его книг прозорливо распознали в Нетаниягу угрозу своему политическому статусу в стране. Никогда справа не появлялась еще, за исключением А. Шарона, фигура столь харизматическая, крупная, политик столь тонкий, находчивый и разносторонне образованный. Успехи его давления на левых проявлялись и в экономике, и в политике, и в деятельности еврейских организаций за рубежом.
Напомню, что именно при сегодняшнем премьере скукожилась до второстепенности, фактически полностью потеряв избирателей, старейшая левая партия «Авода», поблекла прелесть новенького «Еш Атида». Неизменную силу проявляет лишь разумно правый «Ликуд». В стране заметно сократилось всевластье профсоюзов, укрепился шекель, ВВП на одного человека достиг уровня богатейших крупных стран мира.
Израиль превратился в видного и не по размеру влиятельного члена мирового сообщества. Его поведение на международной арене становилось все увереннее, им открыто давался отпор антиизраильским вылазкам даже в ООН.
Премьер-министр явно замахнулся на всевластье левых в СМИ, открыв дорогу бесплатной газете «Израиль сегодня», и принялся за ликвидацию левой монополии на ТВ. Было ясно, что, после ряда ограничивающих правительство и нарушающих его планы решений Верховного суда, в повестку дня войдет и вопрос об ограничении всевластья юридической системы.
Все левые мозги и перья осознали — время работает против них, есть опасность их практически полного отстранения от серьезной политической жизни. Спасение лишь в единении сил. Только оно может помочь сохранить влияние.
С другой стороны — смещение Нетаниягу отбросит право-патриотический лагерь далеко, на десятилетия назад. Ставки в этой борьбе очень высоки. Известно, что промедление в момент опасности смерти подобно. В такой ситуации уместно обратиться вновь к успешной для них политике 1996, когда премьер потерял власть за три года.
Но теперь Нетаниягу был уже не новичок на посту, а опытный политик. Естественно повторить, разумеется, на новом уровне, опробованное в 1996 объединение против него усилий юридической власти и новых политиков — с тем, чтобы сыграла тяга избирателя к желанию перемен.
Барака II не нашлось, но бывших начальников генерального штаба, готовых попробовать силы, оказалось аж трое.
Нет руководителя, в первую очередь — высшего, который в ходе своей повседневной работы что-то не нарушал бы. Ведь любое его действие одному помогает, а другому ставит преграды. Люди встречаются в формальной и неформальной обстановке. Даже высшие руководители специально проводят встречи «без галстука», иногда, по возможности, и без свидетелей. Почти всегда возможны разные толкования их действий. Трудно доказать, что решение принималось из чисто деловых соображений, а не под влиянием обеда в хорошем ресторане и с вином дороже 20 шекелей за 0.75 литра. Тем более, что формулировка обвинения, допрос связанных с ним людей, в нашем случае, как близких к премьеру, так и его самого, производится людьми не слишком высокого социального статуcа, которые не прочь выступать эдакими «решателями» судеб сильных мира сего. Ведь «люди холопского звания – сущие псы иногда». А в такой ситуации до «стряпания» дела всего один шаг. Нужно лишь, чтобы был кто-то из привластных, кто захочет дать ход делу.
Сейчас такие в Израиле нашлись.
Нет крупного руководителя, рядом с которым не окажутся предатели и завистники. И нет способа, да, как правило, и необходимости, их распознавать, и от них избавляться. Нет убедительных, со 100-процентной гарантией, фильтров и проверок нутра людей. Чем человек талантливей и ярче — тем вероятней, что рядом окажется предатель или завистник. Не всегда для «деятельности» предателей и завистников есть благоприятная почва, и существует сила, которой важно устранить данного руководителя. Но в наши дни в Израиле подобная ситуация какое-то время сему назад — сложилась. А потому в настоящее время и идет переворот, имеющий целью свержение Нетаниягу.
Если сегодняшний Кнессет откажет премьер-министру в парламентской неприкосновенности, он подпишет себе политически смертный приговор. Буквально завтра каждый государственный деятель станет зависим от прихотей сегодняшних обвинителей Нетаниягу или их преемников — юридической самовоспроизводящейся власти, опирающейся на левые СМИ, или им подчиненных.
Не только член Кнессета, каждый человек должен понимать, что если выдающийся премьер-министр по совершенно надуманным обвинениям сделан подсудимым, то идеалу «власти народа, волей народа и для народа» пришел конец. Кнессет просто обязан обеспечить право населению свободно, без вмешательства суда и прокуратуры, проявить свое отношение к сегодняшнему премьеру. Если этого не сделать — демократической государственной власти в Израиле придет конец. Любой государственный деятель тогда будет получать право на власть не от населения, его голосованием, а зависеть от вкусов и мнений юридической верхушки и СМИ.
Любой, оказавшийся или показавшийся юридической власти опасным, может быть расследован, и, путем расширенного толкования закона — сделан его нарушителем и смещен со своего поста или даже посажен в тюрьму.
Напомню пример А. Шарона, когда, даже не доводя дело до суда, удалось его сломить (этому тогда помогали и те правые, которых уместно называть «правыми слова», а не реального, возможного дела). А страна получила «одностороннее размежевание» и ракетные дожди из Газы.
Уверен, что немало политиков знают, что находятся под реальным или ждущим своего часа следствием. Цена непослушания велика. Даже почти десять лет назад президент М. Кацав, оказавшийся просто «не там, и не тогда», вынужден был согласиться признать вину в «изнасиловании», за что получал один год условно. А после естественного отказа от сделки со следствием и желания защищать свою честь в суде, кончил семью годами, вполне безусловными, из которых пять он провел в тюрьме. Хотя даже юридический советник М. Мазуз, и в момент сделки с Кацавом, и при осуждении его, считал, что «база доказательств сомнительна».
Суров бывает закон. Замечу, что десять лет назад юридическая система была несколько более вегетарианской, и ее мишенью не был действующий и очень ей непослушный глава исполнительной власти. Видно, вопрос «мы его или он нас» сегодня встает особенно остро.
В числе важнейших кандидатов на юридические обвинения назову Б. Ганца, который вместе с бывшим генеральным инспектором полиции Р. Альшейхом заключил не слишком законный договор на сумму в 50 млн. шекелей, из которых Ганц в казну так и не вернул 4 или 5 млн. шекелей. Тут сигарами и не пахнет.
Сюда же отнесу и А. Либермана, которого определенно готовы взять в свои объятия новые, по земельным участкам, и старые, совсем не забытые, претензии. Не всегда, сажая в тюрьму всех его помощников, следователи обойдут самого «босса» стороной.
Рискну предположить, что перечисленные лица, равно как и многие другие, менее известные в стране, сами прекрасно понимают ситуацию. Для этого не нужно быть ни начальником генштаба, ни начальником полиции, ни политиком с тридцатилетним стажем. Что ими руководит сейчас — славный принцип «умри ты первым, а я потом», зависть, закушенные удила, постороннее воздействие, или комбинация факторов — не знаю.
Пока что в комиссии Кнессета по предоставлению иммунитета 30 голосующих разделились так: 14 («да») — за неприкосновенность, 14 — против (т.е. «нет») и 2 от НДИ. Как и при формировании правительства, весь поток грязи в адрес премьера, включая «уголовные» обвинения, и одновременная реклама его противников в СМИ, создали лишь патовую ситуацию.
Отмечу, что перед «правостенным» Либерманом стоит морально сложная задача — лишить парламентской неприкосновенности еврейского премьера, став подельником арабских депутатов, без которых нет 14-ти «нет». А этих депутатов еще вчера Либерман называл «пятой колонной». Перед примечательным, прямо судьбоносным для него решением стоит парень с «русской улицы».
Ряд людей считает, что в самом обращении за парламентской неприкосновенностью есть в большой мере признание виновности: если человек прав, честен — ему дорога в суд, где, казалось бы, он может отстоять свое доброе имя.
Считаю такую постановку вопроса не верной. Не для того выбирают на ответственный пост, чтобы избранный тратил время на следователей и на суд. Население голосует за государственного деятеля, а не просто за человека кристальной честности и высоких моральных качеств. С разборками на такие темы можно подождать до тех пор, пока избиратель данному человеку перестанет доверять управление страной. А до того момента время избранного слишком дорого, чтобы тратить его на выяснение вопроса, оправдывает ли его жена «общественное доверие», или нет.
В мире юридическая неприкосновенность высшего руководства — не редкость. Не таскаются агенты полиции, чтобы расследовать обвинения против президентов, например, США или Франции, в Белый дом или Елисейский дворец — их туда охрана не пустит. Необходимыми, подчеркну это слово, расследованиями занимаются сами законодатели — Конгресс и Парламент, соответственно. Такое преследование возможно лишь на основании хорошо обоснованных подозрений в совершении президентом «проступков, со всей очевидностью не совместимых с его нахождением на данной высокой должности». Все остальное — подождет ухода с должности.
В целом ряд ведущих демократических стран мира, где вполне осознают важную роль независимости судебной власти, также озабочены и тем, чтобы лишить ее, населением прямо не избираемую, возможности стать выше власти исполнительной и законодательной, прямо населением избираемой. В результате, те или иные версии парламентской неприкосновенности существуют практически во всех развитых странах. Оно и понятно: подчиняться закону необходимо, но в споре, что законно, а что — нет, последнее слово должно оставаться за законодателем.
Многое зависит и от доверия к судебной системе. В основном, для большинства граждан, она может работать и хорошо, но видно, что в отношении высоких лиц явно не брезгует отклонениями. В том, что касается дел Нетаниягу, налицо нередкие эпизоды того, как судьи проходят мимо прямых нарушений полицейскими установленной законом обязательной процедуры дознания, игнорируют то, как явно и нагло нарушает юридический советник Кнессета принцип отсутствия конфликта интересов. Не говоря уже о том, что все большую власть приобретает юридический советник правительства, давно уже из советника ставший в ряде отношений его руководителем. Считаю, что у всех депутатов Кнессета и министров должна быть хотя бы частичная парламентская неприкосновенность, а полная — у трех высших лиц государства: у президента, главы правительства и председателя Кнессета.
Нередко слышишь довод — те, кто, по мнению сторонников Нетаниягу и его самого, входят в круг осуществляющих переворот, первым результатом которого станет отстранение сегодняшнего премьера от власти, назначались им самим или при его согласии. Значит, он просто совсем не разбирается в людях, и ему нельзя доверять управление страной.
Такая логика абсолютно не верна, и игнорирует историю, если не всех, то абсолютного большинства государственных переворотов — быстрых, медленных, вялотекущих. Единство планов и синхронность действий, кстати, отнюдь не означает наличие центра «заговорщиков» в примитивном смысле слова. Оно возникает и на базе общих взглядов и общего, сходного воспитания. Кроме того, при подборе кадров, ставя во главу угла поиск человека способного — автоматически приходишь к человеку, личной преданностью не отличающемуся.
Возникает также вопрос — почему, пусть справедливо и резко критикуя юридическую систему, Нетаниягу делает это сейчас. Что это, мол, за лидер страны, для которого только «своя рубашка близка к телу», только почувствовав нечто на себе, он понял несовершенство и пороки системы. А где же, спрашивается, он был раньше?
Однако очевидно, что для ограничения юридической власти, нужны четкие и решительные действия большинства в Кнессете. Никогда премьер таким большинством не обладал. Начни он с ограничений юридической власти, без его собственного вопиющего случая, который разворачивается у всех на глазах, он не смог бы провести ни одного из важных для страны решений — его коалиция распалась бы.
Сегодняшнего премьера упрекают в непоследовательности, поскольку известно, сколь резок он был в адрес Э. Ольмерта, когда писал, будучи в оппозиции: «Речь идет о премьере, по горло погрязшем в расследованиях, и у него нет общественного мандата и морального права выносить судьбоносные для страны решения».
Однако здесь нет аналогии. Ольмерту задолго до передачи дела в суд отказала в доверии его собственная, тогда правящая, партия «Кадима». Решающим была негативная оценка населением итогов второй Ливанской войны. Нетаньяху же пользуется полной поддержкой своей партии, число его сторонников на выборах в Кнессет по израильским понятиям велико, да и опросы, при всей их ненадежности, всегда показывали, что население именно его предпочитает видеть на посту главы правительства.
Возникает вопрос — может ли рядовой гражданин хоть как-то повлиять на исход происходящего на наших глазах судьбоносного для страны столкновения исполнительной, законодательной и судебной властей в государстве?
Мой ответ — может, если захочет. У него в руках сильнейшее, неодолимое оружие — избирательный бюллетень. Никто в процессе голосования не мешает действовать по своему усмотрению и глубоко продуманно. Невелика угроза решительно важных для итогов выборов фальсификаций при подсчете голосов. Поэтому главное — не упускать возможности проголосовать. Таких, упустивших возможность совсем немало — чуть более 30%. Важно голосовать не только за тех, кто лично нравится, но и учитывать готовность и способность людей избираемых преодолеть выборный барьер, а затем конструктивно работать, создавая, на основе взаимных уступок, правящую коалицию.
Не надо выбрасывать свои голоса, поддерживая заведомо непроходные партии.
Русскоговорящему избирателю следует осознать неприятную истину — непосредственная вина за третьи выборы кряду не на якобы непреодолимом упрямстве и своекорыстии религиозных евреев, не на их во многом выдуманном нежелании работать на благо общества, отказе служить в АОИ, желании жить за счет государства.
Несправедливо пытаться растущую религиозную часть общества лишить представительства в Кнессете. К тому же, это вредно и недостижимо.
Надо помнить, что страна идет на третьи выборы, тратит на все это 15-18 млрд. шекелей — из-за того, что руководство НДИ, в первую голову, ее лидер А. Либерман, ушли от своей традиционно правой политической ориентации и организовали антирелигиозную кампанию, напоминающую приснопамятную антисемитскую кампанию начала 50-х в СССР.
Поэтому надо понять, что поддержка НДИ просто вредна Израилю. Это путь даже не в тупик, а к развалу страны. Голосовать за партию с таким курсом нельзя.
Эти выборы должны стать последними на ближайшие четыре года. Победа на них Ликуда
очень важна для страны. Поддержка населения просто вынудит считаться с собой и
юридическую власть. А новому Кнессету следует зафиксировать соответствующие
ограничения этой слишком усилившейся власти, приняв необходимые законы. Мирон Я. Амусья,
профессор физики Еврейского университета в Иерусалиме
