Еще не было случая, чтобы во время полета я не узнал бы что-то для себя новое. И приобретенные таким образом знания неизменно играют в моем существовании позитивную роль.

Недавно, к примеру, я летал в Лондон. Рядом со мной села явно нерелигиозная израильтянка. Ее фривольный наряд, казалось бы, не внушал никакой надежды на то, что и на сей раз мне удастся извлечь из ситуации что-то интересное. Поэтому я, не обращая на соседку внимания, продолжал читать прихваченную с собой книгу.

Самолет еще не взлетел. Неожиданно эта женщина, обратившись ко мне, сказала, что готова поменяться местами с молодым хасидским евреем, сидящим в следующем за нами ряду. Ее предложение, продемонстрировавшее ее чуткость к людям, признаться, удивило меня. Наши места в первом ряду были самыми удобными — во-первых, потому, что располагались они рядом с выходом, а во-вторых, потому что впереди было свободное пространство, позволявшее вытянуть ноги и устроиться с максимальными удобствами.

Молодой хасид, вопреки моим ожиданиям, от ее предложения отказался. Два места рядом с ним пустовали, и он, видимо, рассчитывал растянуться во весь ряд и поспать. Это желание, вероятно, было гораздо сильнее стремления освободить меня от необходимости на протяжении всего полета сидеть рядом с нескромно одетой женщиной.

Вскоре он, однако, пожалел о своем решении. Когда моторы уже были запущены, на ближайшее к нему сидение рухнул замешкавшийся пассажир — тоже хасид. И наше предложение (если бы оно прозвучало еще раз), было бы теперь ни к месту.

Жизнь иногда дает человеку еще один шанс. Так произошло и на этот раз. Стюардесса, оценив неловкость ситуации, попросила мою соседку пересесть в бизнес-класс. И, несмотря на то, что той предстояло доплатить за перемену места, та согласилась.

Молодой хасид, воспользовавшись сложившимися обстоятельствами, тут же решил составить мне компанию.

В самом начале нашей беседы он рассказал мне, что живет в Рамат Бейт-Шемеше — в районе «Бет». А до этого я успел сообщить ему, что написал несколько статей, в которых критиковал поведение жителей именно этого района. Возможно, он заметил непроизвольное движение моей руки, потому что воскликнул: «Нет, я не из тех «экстремистов», о которых Вы писали!».

В продолжение нашей беседы он сообщил мне, что на самом-то деле «экстремистов» совсем немного — всего 30 семей на весь район.

Большинство из них, как он сказал, переселились туда из «Меа Шеарим» (религиозный район Иерусалима), где считались «канаим» (то есть — едва ли не фанатиками).

— По непонятным причинам, — подчеркнул он, — пресса уделила внимание только этой малочисленной секте, лидер которой сейчас живет в США…

Для меня эта новость оказалась полной неожиданностью.

Я поведал ему, что буквально на этой неделе в газете Джерузалем Пост опубликовал материал, посвященный его соседям по району. Однако он уже об этом знал, потому что был постоянным подписчиком этой газеты. Чтение напечатанных в ней статей, как он объяснил, помогает ему в изучении английского языка.

Его «откровение» разбивало выработавшийся у меня стереотип в представлении о хасидах. Я, к примеру, был убежден, что в его среде не учат английский. Но, может, ему необходимо это для развития бизнеса?

— Нет, к бизнесу занятия английским никакого отношения не имеют, — ответил он на заданный мной вопрос. — Многие мои друзья тоже посещают уроки английского. Просто потому, что нам это интересно.

Та поездка разбивала созданные мной «стереотипы» один за другим. Вначале меня поразило великодушие и благородство бывшей соседки по ряду — такого поведения от женщины из «Северного Тель-Авива» (условное крайне светской интеллектуальной элиты) я не ожидал. Чуть позже очередной «удар» нанес моим представлениям хасид из сторонников ребе Эрлиха — своим стремлением как можно больше узнать об окружающем мире.

Еще раньше, когда я только устраивался в салоне самолета, внимание мое привлек бельзский хасид, уже занявший свое место через несколько рядов позади нашего. Он даже не снял свой штраймл (меховую шапку — такие носят многие хасиды), и все время что-то упоенно читал, не отрываясь от книги.

Через некоторое время, когда самолет набрал высоту, и пассажирам разрешили свободно передвигаться по салону, он подошел ко мне и на английском языке спросил, не тот ли я самый Йонатан Розенблюм. Я был поражен его великолепным английским. Но еще больше — тем, что он, по его словам, пять раз перечитал написанную мною биографию рава Шраги Файвеля Мендловича (создатель сети еврейских учебных заведений в США, насчитывающей много сотен еврейских начальных и средних школ; Польша – США, Нью-Йорк, первая половина 20-го века).

Оказалось, что мой новый собеседник — раввин хасидской общины «Клаль Хасидим» в лондонском районе «Голдерс Грин». И в ходе нашего разговора выяснилось, что он знал гораздо лучше меня не только биографию рава Шраги Файвеля Мендловича, но и биографии других известных раввинов, о которых я в свое время писал.

Я подумал о том, что мы зачастую судим о человеке по его одежде, по каким-то иным внешним признакам и создаем в своем воображении образ, абсолютно не соответствующий действительности.

Когда я в аэропорте Хитроу стоял в толпе пассажиров, ожидая багаж, ко мне подошел человек, отделившийся от небольшой группы хасидов, которые вместе летели тем же рейсом, и попросил дополнить миньян, чтобы помолиться минху (послеполуденная молитва). Я не сомневался, что остальными участниками миньяна, что было бы вполне естественным, станут члены этой группы. Но, к моему удивлению, трое из них сказали, что хотят прежде получить свою кладь, а молитву прочтут позднее.

Опять — ошибка. Я, хоть и являюсь религиозным евреем, подсознательно полагал, подобно многим нерелигиозным евреям, что люди в одинаковых униформах (например, в черных костюмах и черных шляпах) должны быть похожими друг на друга и иметь одно мнение — во всяком случае, по поводу того, как и когда молиться. И вот, я стал свидетелем того, что мнения их разделились. И это развенчало еще один стереотип — устойчивое представление, что во многих вопросах члены религиозной общины действуют «автоматически»…

И тут я вспомнил, что вынесенное из поездки в Лондон «открытие» о неадекватности многих создаваемых нами стереотипов, не является таковым. Об этом я уже писал несколько лет назад, отмечая, что, вопреки моим ожиданиям, большинство слушателей курса Дейла Карнеги составили хасидские евреи. Потом — забыл и сделал то же «открытие» заново.

О чем это свидетельствует? Да о том, что склонность людей к созданию стереотипов чрезвычайно живуча. Она проявляется вновь и вновь. Несмотря на то, что жизнь многократно бросает нам в лицо наши ошибки…