Когда здоровые, интеллигентные люди говорят какую-то чепуху, стоит выяснить причину, почему такое им пришло в голову.

Это в достаточной мере можно отнести к данным опросов Американского Еврейского Комитета, согласно которым американские евреи — в соотношении 57% к 38% — верят, что антисемитизм представляет большую угрозу, чем смешанные браки.

Чтобы придти к такому заключению, американским евреям пришлось проигнорировать очевидные факты.

И они это сделали. Например, в 1985 году опрос евреев Северной Каролины показал, что треть из них считает, что неевреи не станут голосовать за еврейского кандидата в Конгресс. И это как раз в то время, когда все три конгрессмена от этого штата оказались евреями.

Вот какой вывод сделал Леонард Динерштейн в 1994 году в своей книге “Антисемитизм в Америке”: “Сегодня антисемитизм в США не вирулентен, и он не растет. Он не является влиятельной социальной или политической силой. Он идет на убыль, и это будет продолжаться в обозримом будущем”.

Но если Польша доказала, что антисемитизм может существовать и при отсутствии евреев, как говорит литературный редактор “Нейшнл ревью” Давид Клигхоффер, то Америка сегодня доказывает, что антисемитизм тем более может существовать в сознании евреев, даже если в действительности он отсутствует.

В то же время смешанными браками озабочена только треть американских евреев. А ведь они, купе с низкой рождаемостью, предположительно, должны уменьшить американское еврейство за два поколения до одной трети или одной шестой от его теперешней численности.

Гипотетический страх антисемитизма идет рука об руку с растущим вниманием к Катастрофе, составляя определяющий элемент еврейской самоидентификации.

По данным всех опросов американского еврейства, Катастрофа среди других факторов еврейской самоидентификации — на первом месте. От 75% до 85% американских евреев считают ее значительно более существенным фактором своего еврейского самоощущения, чем вера в Творца и изучение Торы.

Думая о своем еврействе, они легко идентифицируют себя с жертвами. И эта идентификация негативна. Потому что для них еврейство — не более чем социальная конструкция, выстроенная антисемитами, повод для бредовых выдумок о тайных теориях, созданных ненавистниками. Во всяком случае, до тех пор, пока человек не начинает размышлять над тем, что история преследований сообщает о самой жертве нечто важное.

И действительно, иудаизм лишен позитивного содержания для большинства американских евреев.

Согласно опросам института Гэллапа, проведенным в 1989 году, почти 60% американцев утверждали, что религия играет в их жизни очень важную роль; и только 14% не придавали ей никакого значения. Среди евреев наблюдается противоположная тенденция: 30% сказали, что религия важна, а 35% — что для них она не имеет значения.

Американские евреи, внешне проявляя озабоченность по поводу антисемитизма, на самом деле ничего не предпринимают, чтобы с ним бороться. Разве что иногда могут выписать чек — в ответ на письменную просьбу из Антидеффамационной Лиги или какой-то другой организации по защите евреев.

Но если в глубине души американские евреи не так уж обеспокоены восстановлением антисемитизма, почему они так часто об этом говорят? Почему так остро реагируют на всякие бредни очередного “критика” Катастрофы, который осмелился лишать их народ “звания” чемпиона среди прочих жертв?

Ответ — на поверхности. Антисемитизм для американских евреев — бальзам, который лечит муки совести. Антисемитизм, даже воображаемый, дает человеку уверенность в том, что он — настоящий еврей. И гордится своей нацией, связан с ней трехтысячелетней историей, а потому слишком хорошо знает, что такое ненависть к евреям.

Удобнее думать, что вред нам причиняют или хотят причинить другие, чем сознаться, что самый большой вред мы причиняем себе сами. Намного легче осудить Гитлера, чем поинтересоваться, в чем наша вина, когда наши дети заключают браки с неевреями, не проявляя даже того слабого интереса к этнической идентификации, которую мы им внушали.

Пока у нас есть возможность называть имена родственников, убитых нацистами, мы уверяем себя, что у нас с еврейством все в порядке, и мы действительно достойные наследники тех жертв, которые погибали на протяжении тысяч лет.

Мы фокусируем внимание на Катастрофе, потому что она для нас — определяющее событие еврейской истории. И не пытаемся задать вполне уместные вопросы: почему наши предки черпали силу в иудаизме и как он помогал им выстоять и пережить всех Торквемад, Хмельницких и Гитлеров?

Чтобы задать себе эти вопросы, нам придется признать, что иудаизм имеет содержание, которое не зависит от воли или желаний наших врагов. Такое признание, в свою очередь, побудило бы нас допустить, что, может быть, мы чем-то виноваты перед нашим предками, если не стали исследовать источник их духовной силы

Еврейское “беспокойство” по поводу антисемитизма было бы смешным, если бы не обнажало внутреннюю трагедию поиска маски. Ибо существуют евреи, способные идентифицировать себя только при помощи ненависти других людей.