Безработная… Само слово имеет какое-то неприятное звучание. В отличие от слова — «сотрудница». В нем есть что-то притягательное, ласкающее слух.

Мне потребовалось некоторое время для того, чтобы привыкнуть к своему новому статусу. В течение первой недели я всеми способами старалась не произносить его название. «Экономика в рецессии… клиенты теряют деньги… временное увольнение…».

Кого наняли последним, того увольняют первым.

Постепенно пришло осознание реальности происходящего, и, вместе с ним — депрессия. Работы больше нет. И, что хуже всего, нет шансов найти новую.

Компании, в которой я работала, трудно было выбрать более «подходящее» время для моего увольнения. Все остальные бухгалтерские фирмы уже завершили ежегодный цикл собеседований и приступили к определению дат собеседований на будущий год — стандартная практика, применяемая бухгалтерскими фирмами по отношению к сотрудникам, не имеющим опыта работы. По правде говоря, мне только что удалось заполучить место, на которое я претендовала за год до этого. Проработала я менее двух месяцев. И вот, мне указали на дверь. Таким образом, мне, скорее всего, придется еще целый год дожидаться начала нового цикла собеседований, и, в случае успеха, ждать еще год, чтобы начать работать. То есть придется жить без работы два года, как минимум.

И вообще, кто захочет нанять человека, который в течение двух лет не сумел устроиться?

Главная задача — отыскать среди сотен похожих друг на друга нью-йоркских фирм компанию, у которой был бы иммунитет, позволяющий выстоять в сегодняшней, очень непростой экономической ситуации. Да еще — чтобы в ней были вакансии. И даже в таких благоприятных обстоятельствах нужно как-то наладить контакты с потенциальными работодателями, что — нелегко, потому что, предлагая свои услуги, скажем, по телефону, общаешься не с ними, а с секретаршами, от которых ровным счетом ничего не зависит. Но и, достучавшись до нужных людей, тебе предстоит убедить их в собственной незаменимости…

Став безработной, я очень многое узнала о тонкостях поиска работы. К примеру, о том, что необходимо сообщить как можно большему числу людей о своем новом, официальном статусе и сказать, что я ищу работу.

Однако очень часто люди, которых я, в большинстве случаев, знала лишь поверхностно, приятно меня удивляли. Например, один человек, который, выяснив, что я не подхожу для работы в его офисе, дал мне чрезвычайно полезный совет относительно составления резюме — совет, значительно расширивший круг моих поисков. Он даже переслал мне собственное резюме в качестве образца.

Некоторые люди на мой запрос отвечали: «У меня нет для вас свободного рабочего места, но ваше резюме передано трем другим работодателям, у которых есть подходящие вакансии». И это согревало душу, рождало новые надежды. Или — тетушка, которая часами просматривала Интернет в поисках подходящей для меня службы. Это, как она говорила — проще, чем «найти для тебя родственную душу».

На помощь мне пришел и мой бывший преподаватель. Хотя в фирме, которую он возглавлял, и не было свободных рабочих мест, соответствующих моей квалификации, он выкроил время в своем и без того слишком плотном расписании, чтобы встретиться со мной и дать мне ценные советы относительно моего теперешнего положения и возможностей поиска работы.

Неожиданную поддержку оказали и мои безработные друзья, в огромных количествах присылавшие мне ссылки и информацию о компаниях, которые искали сотрудников — уменьшая тем самым собственные шансы на успех. Это — бескорыстность в своем высшем проявлении. Возможно, только тот, кто сам терял работу, может понять всю мучительность такого положения, и по-настоящему захочет помочь собрату по несчастью.

Лишь пережив состояние, когда не знаешь, куда себя деть, я поняла, почему лишение возможности участвовать в какой-либо деятельности использовалось как орудие пытки военнопленных.

Я ежеминутно боролась с чувством всепоглощающей безысходности и отчаяния, порожденными бесплодностью моих поисков. К счастью, с каждым днем мне становилось все легче с ним справляться, пока, наконец, не наступил день, когда я ни разу не заплакала. Для этого после увольнения мне потребовалось две с половиной недели.

Вскоре я научилась разумно распределять свое время, уделяя больше внимания изучению Торы и выполняя добровольческую работу. Я чаще молюсь, и даже договорилась с одной своей безработной подругой, что буду молиться за нее, а она — за меня. «Тот, кто молится за друга, находящегося в такой же нужде, — наставляют наши Учителя, — будет услышан первым».

Теперь я гораздо лучше чувствую тот баланс, который существует между возможностью рассчитывать на себя, на собственные силы и — на Промысел Всевышнего. Мне хочется найти работу в еврейском окружении — там, где мне не пришлось бы выслушивать сквернословие и скабрезности. Если мне придется ждать два года, чтобы вернуться к работе по профессии, которую я для себя выбрала, я намереваюсь посвятить большую часть этого времени своему духовному росту. А то, что мой банковский счет «заморожен», учит меня обходиться минимумом материальных благ.

Работы у меня нет и по сей день. Однако сегодня я отношусь к этому иначе, нежели на первых порах. «Да, я — безработная, но с помощью Творца, — говорю я себе, — мне вскоре удастся найти подходящее место. Возможно, для этого потребуется год или больше, но я знаю, что это обязательно произойдет».

Медленно, но верно мои поиски работы приобретают более четкую направленность. Быть может, завтра, через неделю или через месяц мне кто-то позвонит сам и предложит работу. Кто знает? Мне это неведомо. Это известно только Всевышнему. Я полагаюсь на Него. И — не тревожусь…